🇷🇺 ☪ Мусульмане — самые незащищённые граждане России
▪️ Мусульмане в России — не угроза, а самый законопослушный и в то же время самый уязвимый слой общества. На них удобно зарабатывать: на отчётах, погонах, бюджетах «по линии борьбы с экстремизмом».
▪️ Каждый их шаг под контролем спецслужб. По данным СОВА-центра, «Мемориал», «HRW”, “Amnesty” и др. мусульмане составляют большинство обвиняемых по «экстремистским» и «террористическим» статьям, несмотря на отсутствие реальной угрозы.
▪️ Современная Россия живёт по принципу титульности: «русский» — значит главный, всё остальное — второсортное. Исламофобия — не вспышка, а встроенная в законы, медиа и бюрократию система.
▪️ Имамы вынуждены открыто поддерживать СВО, молиться за военных, переименовывать мечети, выпускать «патриотические» книги. Иначе — визит так называемой «русской общины», за которой стоят Следком, ФСБ и МВД. Им выделяют бюджеты и тренировочные базы — это не стихийные «активисты», а системные инструменты давления.
▪️ Существует негласный запрет на строительство новых мечетей в немусульманских регионах. Мечети — формально общественные организации, но фактически — под контролем. Большинство мулл действуют из конъюнктурных интересов, а не страха. Те, кто боится по-настоящему, — в меньшинстве.
▪️ Всё, что сегодня испытывают на себе правозащитники и несогласные, мусульмане уже прошли: пытки, фабрикации дел, давление. Северный Кавказ, Поволжье, Урал — всё было отработано на них.
▪️ Пока общество сочувствует пенсионерам, бюджетникам и вечно жалующимся оппозиционерам, самым незащищённым остаются мусульмане.
🐷 И пока Россия существует как империя, всё это будет продолжаться и усугубляться.
🇷🇺 ☪ Мусульмане — самые незащищённые граждане России
▪️ Мусульмане в России — не угроза, а самый законопослушный и в то же время самый уязвимый слой общества. На них удобно зарабатывать: на отчётах, погонах, бюджетах «по линии борьбы с экстремизмом».
▪️ Каждый их шаг под контролем спецслужб. По данным СОВА-центра, «Мемориал», «HRW”, “Amnesty” и др. мусульмане составляют большинство обвиняемых по «экстремистским» и «террористическим» статьям, несмотря на отсутствие реальной угрозы.
▪️ Современная Россия живёт по принципу титульности: «русский» — значит главный, всё остальное — второсортное. Исламофобия — не вспышка, а встроенная в законы, медиа и бюрократию система.
▪️ Имамы вынуждены открыто поддерживать СВО, молиться за военных, переименовывать мечети, выпускать «патриотические» книги. Иначе — визит так называемой «русской общины», за которой стоят Следком, ФСБ и МВД. Им выделяют бюджеты и тренировочные базы — это не стихийные «активисты», а системные инструменты давления.
▪️ Существует негласный запрет на строительство новых мечетей в немусульманских регионах. Мечети — формально общественные организации, но фактически — под контролем. Большинство мулл действуют из конъюнктурных интересов, а не страха. Те, кто боится по-настоящему, — в меньшинстве.
▪️ Всё, что сегодня испытывают на себе правозащитники и несогласные, мусульмане уже прошли: пытки, фабрикации дел, давление. Северный Кавказ, Поволжье, Урал — всё было отработано на них.
▪️ Пока общество сочувствует пенсионерам, бюджетникам и вечно жалующимся оппозиционерам, самым незащищённым остаются мусульмане.
🐷 И пока Россия существует как империя, всё это будет продолжаться и усугубляться.
3