Возможно, когда нибудь я оставлю свое последнее письмо. В тот день, тогда дойдя до точки невозврата, я потеряю все. И обрету свободу. Я попрошу у всех прощения. Не знаю, до конца, за что. Напишу о том, как сильно я всех люблю. Попрошу не скучать по мне сильно, и чтоб заботились друг о друге, не ища виновных среди своих. В какой то момент я не выдержу и сорвусь. Как та пружина. Я это умею делать виртуозно. Срываться, и решать к чертям все проблемы. Или думать что решила. Сейчас, я все еще немного боюсь того дня. Дня, когда я осмелюсь разорвать оковы. Но еще больше я боюсь осознания того, что могла бы сделать это намного раньше. Что ж. Значит даже это было предопределено. Я согласна даже на сожаление. Лишь бы не было слишком поздно. Лишь бы не проснуться одним утром, и понять что я была сторонним наблюдателем собственной жизни.
Возможно, когда нибудь я оставлю свое последнее письмо. В тот день, тогда дойдя до точки невозврата, я потеряю все. И обрету свободу. Я попрошу у всех прощения. Не знаю, до конца, за что. Напишу о том, как сильно я всех люблю. Попрошу не скучать по мне сильно, и чтоб заботились друг о друге, не ища виновных среди своих. В какой то момент я не выдержу и сорвусь. Как та пружина. Я это умею делать виртуозно. Срываться, и решать к чертям все проблемы. Или думать что решила. Сейчас, я все еще немного боюсь того дня. Дня, когда я осмелюсь разорвать оковы. Но еще больше я боюсь осознания того, что могла бы сделать это намного раньше. Что ж. Значит даже это было предопределено. Я согласна даже на сожаление. Лишь бы не было слишком поздно. Лишь бы не проснуться одним утром, и понять что я была сторонним наблюдателем собственной жизни.
1
1
4